Ликвидатор

Батя молчал все пять часов фильма. Смотрел в оцепенении, подавшись всем телом вперёд. Каждый кадр падал в глубины сознания, словно обломки графитовых стержней в бурлящий реактор.

— Я ж был другим…

Батя молчал все тридцать три года после работы на ликвидации последствий аварии в Чернобыле. Молчал и бухал. Молча выкинул однажды принесённый женой букет полевых маков. Молча выставил за дверь однажды притащенного сыном бездомного щенка. И всегда бухал. Молча.

Он не говорил жене, что вид полевых маков вызывает у него кроваво-металлический привкус во рту. Как в том июне в Чернобыле, когда запах безвременно пожухших цветов и радиационной пыли висел в воздухе.

Он не говорил сыну, что взгляд собачьих глаз режет ему сердце на тысячи кровоточащих ошмётков. Как в те чернобыльских полгода, когда он в команде «охотников» отстреливал брошенных в зоне отчуждения домашних животных.

— Сынок, я ж был другим… Я ж даже водку до Чернобыля не пил… Животных жалко… Твари бессловесные, они ж совсем ничего не понимали…