Стоять на кладбище под накрапывающим дождём было неуютно. Апрельский туман запутался в верхушках мокрых деревьев, создавая атмосферу зябкой унылости и потерянности. Казалось, что весна здесь и сейчас остановила свой жизнеутверждающий ход.

Братья не виделись давно, после похорон матери. Она ушла восемь лет назад, тихо угаснув после скоропостижной смерти второго мужа, Лаврентьича.

Первые пять минут у нового надгробного памятника прошли в молчании. Наконец старший брат с нескрываемой злостью выдавил из себя:

— Почему ты меня не спросил?

— Ты бы не захотел… А она его любила. Лаврентьич её на руках носил!

— А как же отец? Ты его предал!

— А ты его вообще помнишь? Вечно пьяного, злого, бросающегося на мать? Водка нашего папашу вовремя убила, а то я бы сам его прикончил. А мама расцвела с Лаврентьичем, он ей настоящую жизнь подарил!

С фотографии на памятнике, из ореола потустороннего счастья, на братьев смотрели улыбающаяся мама и её поздно обретённая вторая половинка — Лаврентьич…

Наташа, вставай! Понедельник опять…

Мы денег раздобыли, Наташ. Мы твои украшения продали.

К чему тебе серьги, когда на лице маска? К чему тебе кольца, когда на руках медицинские перчатки? К чему тебе подвески, когда бушует коронавирусная зараза и надо надевать костюм химзащиты в полный рост?

Мы вообще всё продали, Наташ, честно…

Нескончаемый поток виртуальных открыток стучится во все мессенджеры с самого утра. Гремит какофония образов: пушистые вербы и золотые купола вдруг сменяются улыбчивым космонавтом на фоне голубой планеты.

Как совместить несовместимое в одном календарном дне?

… Иисус воскрешает Лазаря из мёртвых и победно въезжает в Иерусалим на осле. Новообращённые христиане устилают путь своего кумира пальмовыми ветвями. Звучит их хвалебная песня: «Осанна (спасение) Сыну Давидову! Благословен грядущий во имя Господне!»

… Гагарин машет рукой и исчезает в чреве ракеты. Первый в мире космический корабль-спутник «Восток» с человеком на борту выходит на орбиту Земли. Звучит взволнованный голос: «Вижу горизонт, горизонт Земли выплывает. Небо чёрное, и по краю планеты, по краю горизонта такой красивый голубой ореол. Очень красивое зрелище».

Фикция против науки. Иррациональная вера против высокотехнологичной мысли. Библейский супергерой Иисус Христос против Героя Советского Союза Юрия Гагарина.

Какой праздник выберешь ты? Поехали!

Летние сумерки опускались на берег, отдыхающая публика наперебой щёлкала фотоаппаратами, восхищаясь полыхающим закатом, а Давид стремился уйти с пляжа к электрическим огням улиц. Мальчику было чрезвычайно некомфортно находиться на границе между светом и тьмой: непонятная тревога начинала гудеть в ушах, заставляя сердце учащённо биться…

Тем летом отец решил научить двенадцатилетнего Давида кататься на водных лыжах. А поскольку море в заливе успокаивалось только к вечеру, свои доморощенные мастер-классы отец решил проводить с наступлением темноты. Давид слушал инструктаж отца, а сердце сжималось непонятной тревогой при виде садящегося солнца. Вдобавок, голова гудела от местных новостей о несчастных жертвах акул — время от времени распухшие обезображенные тела выносило прибоем на берег залива.

Объясняться с отцом, бывшим военным, о каких-либо страхах было бесполезно… И потому каждый вечер Давид, как проклятый, вставал на водные лыжи. Скованный двойным ужасом — сумерек и акул — он нёсся за моторкой отца, прилагая максимум усилий сохранить равновесие. После каждого падения он пробкой выскакивал из воды, стараясь как можно быстрее оказаться обратно на лыжах, казавшихся оплотом устойчивости в тёмном заливе, кишащем акулами…

Испытанный тогда ужас остался в подкорке на всю жизнь. Даже смертельный диагноз, полученный Давидом в его юбилейное пятидесятое лето, показался ему менее страшным, чем ночные тренировки с отцом много лет назад…

PS: памяти Давида Сервана-Шрейбера

Люди сами короновали меня и теперь я триумфально шагаю по планете…

Они не боятся за тысячи людей, которые завтра умрут от заболеваний, вызванных загрязнением окружающей среды. Они не боятся за тысячи людей, которые завтра станут жертвами вооружённых конфликтов. Они не боятся за тысячи людей, которые завтра погибнут в ДТП. Не боятся и продолжают загрязнять планету, стрелять и нарушать правила…

Зато они все приходят в ужас от статистики людей, которые заразились коронавирусом. Они боятся меня!

Я же всего лишь хочу проредить стареющее население Земли… Люди слишком заигрались с достижениями медицины и идут против законов природы, никчёмно коптя небо и пожирая земные ресурсы до ста лет.

Мой план прост — по законам природы выживают сильнейшие, способные оставить здоровое потомство. Другие не нужны. А люди возвели на пьедестал гуманность и спасение каждого любой ценой.

Зачем? Людей и так расплодилось слишком много. К чему немощным старикам цепляться за жизнь? Моё оружие несёт благо: я поражаю многих, но убиваю лишь слабых.

Я и представить не мог, какая оглушительная паранойя накроет биологический вид Homo Sapiens отряда приматов, дерзнувших отрицать смерть! И потому я содрогаюсь от хохота, продолжая свой коронный выход. Мой гениальный план сработал на 100500%. Есть надежда, что люди убьют себя сами. Страхом…

Я люблю тебя, сильная женщина…

Ты веришь в себя.

Ты ценишь себя.

Ты не боишься своих чувств.

Ты носишь свою боль, как доспехи.

Ты не нуждаешься во внимании, но ищешь к себе уважения.

Ты говоришь правду, какой бы суровой она ни была.

Ты научила своё сердце прощать.

Ты вдохновляешь меня, сильная женщина…

В 14 лет Гена стал божеством в отдельно взятой семье.

После 8 класса он самоустранился от родительского воспитания, поступив в ПТУ и переехав жить к бабке, которая считала своим долгом потакать всем прихотям любимого старшего внука. Жизнь потекла беззаботно: его кормили, поили, обстирывали, убирали за ним, прощали ему любые выходки и никогда не говорили ни слова против.

В 18 лет Гена топнул ножкой «Хочу!» и, не слушая ничьих резонов повременить, женился на женщине старше себя. Бабка подарила любимому внуку на свадьбу свою квартиру, а сама переехала доживать свой век в дом престарелых.

Жизнь Гены и дальше потекла беззаботно: его кормили, поили, обстирывали, убирали за ним, прощали ему любые выходки и никогда не говорили ни слова против. И хотя жена тоже работала, «кормильцем» семьи считался он, а детям тумаками вбивали в голову мысль, что папа всегда прав.

Так на протяжении 50 лет своей жизни Гена был искренне убеждён, что все женщины в его окружении существуют исключительно для обслуживания его, божества…

Божественная картина его мужского мира оказалась жёстко попранной, когда женился сын. Сын не только помогал своей Тасечке по дому, но и советовался с ней по семейным вопросам!

— Кто она такая? Что ты ей позволяешь? Где это видано, чтобы мужик посуду мыл?!

— Папа, она тоже устаёт. И вообще, запомни: моя семья — мои правила..

Утро старика Лунга началось с неприятного открытия: витражные окна его ресторана оказались размалёваны ядовито-жёлтыми надписями «коронавирус».

Старый китаец опустился за столик у входа. Надо было приниматься за уборку, но руки не поднимались.

Лунг сидел и вспоминал, как они с женой открыли своё заведение много лет назад. Вначале обслуживали только своих, а потом расширились. Времена поменялись: люди стали больше путешествовать и интересоваться экзотическими блюдами. Восточная кухня превратилась в тренд, и Лунг даже несколько раз устраивал мастер-классы для местных домохозяек по приготовлению своей фирменной ароматной лапши с говядиной. А теперь вот такое…

Старик пришёл в себя от резкого звука хлопнувшей двери и сердитого голоса младшего внука, пятиклассника.

— Дед, они сорвали с меня наушники и кричали мне в лицо: «Убирайся отсюда, жёлтая зараза! Вы жрёте крыс и змей, вы живёте в грязи, вы — ходячий вирус!» Мои одноклассники словно сошли с ума за один день. Не пойду больше в школу.

Старый Лунг почувствовал, как закипает кровь, но привычка сохранять лицо в любых обстоятельствах взяла верх.

— Пойдём наверх. Сегодня я буду твоей школой. Расскажу тебе о чудесных изобретениях, подаренных миру нашей нацией. Ты знаешь, что зубные щётки и туалетную бумагу придумали много веков назад в Китае?..

Закручинился царь Вовка: грусть-тоска его гложет государственными делами заниматься. Созвал он своих слуг думу думать:

– Что это мы всё без веселящего газа да без веселящего газа? Так и умереть можно. Надо бы воздушных шариков у соседа купить. С газом. Будем их хлопать, нюхать газ и веселиться.

– Надо бы, – соглашаются те. – Да где денег взять?

– Значит, надо что-нибудь продать, – говорит царь Вовка.

– А что?

– Что-нибудь ненужное.

Посмотрели слуги по сторонам и в едином порыве указали пальцем на собачку элитной породы по кличке Народ, что восторженно пускала слюни, лёжа у ног царя.

– Царь Вовка, а давай мы Народ за шарики с газом отдадим. У него породистость в 73% на морде написана. Дорогой он, конечно, нашему сердцу, но мы и без него проживём.

Царь Вовка даже на месте подпрыгнул:

– Точно! Народ у меня отъелся, ухоженный стал. За него наш сосед сто рублей даст. И ещё больше. А потом он от соседа убежит – и снова к нам. А мы уже газа нанюхались, весело нам.

– Да? – подскочил Народ. – А если сосед меня на цепь посадит?! Давайте, слуги дорогие, мы вас продадим. Вы у нас тоже ухоженные. Вон какие толстые за год сделались. Да и людей на цепь не сажают.

Куда там! Навалились слуги царские на Народ, лапы скрутили, намордник надели, в мешок засунули и потащили к соседу…