Он есть в каждом с ребёнке: детектор чуши, почти такой же чувствительный, как детектор скуки.

Школа ломает оба.

Редкий ребёнок сохраняет их целыми…

Иллюстрация в школьном учебнике была дрянного качества: шершавая жёлтая бумага, блёклые краски. Фамилия художника звучала незнакомо и грубо — Грабарь.

Ленуся вздохнула: опять придётся высасывать сочинение из пальца. Но что-то тянуло смотреть на картинку вновь и вновь. Пронзительная синева неба? Стремящиеся к жизни замёрзшие ветви? Звенящие счастьем лучи зимнего солнца? Само название картины «Февральская лазурь» шептало о красоте недостижимого мира — где-то там светло и радостно, где-то там…

Ленуся сама не заметила, как сочинение обрело осязаемую форму на пяти тетрадных листах.

… Взволнованная учительница русского языка и литературы зачитала сочинение вслух перед всем классом. Под завистливыми взглядами одноклассников Ленуся была готова провалиться под парту в далёкой, забытой всеми богами и властями таёжной деревне.

— Леночка, пишите! Пишите и ещё раз пишите. Пишите больше. И мечтайте!!!

… Ленуся забыла о том дне, но продолжала мечтать и изредка писать слова благодарности в адрес жизни. В дневнике, для себя…

Тридцать лет спустя, в Третьяковской галерее, радостный мерцающий снег на картине Грабаря обжигал Елену Ивановну эстетическим оргазмом. Ей ужасно хотелось любовно погладить мастерски прорисованные ветви, но — нельзя! Музей.

И битая жизнью, но по-прежнему мечтательная Ленуся стояла перед картиной и таяла. Как же вдоволь напиться пронзительной синевой февральского неба и солнечной радостью жизни?

Тот год весна была поздней. Солнце редко выходило из-за туч, а по ночам и вовсе возвращались морозы. В день равноденствия разбушевалась метель, и люди шептались в страхе, что зима воцарилась навечно…

Вестницы весны, перелётные птицы, боялись возвращаться из тёплых краёв. И потому некому было разбудить языческую богиню рассвета Эостру, заставить её обратить свой взгляд на восток и подарить уставшим людям весну…

Лишь одна певчая птица дерзнула лететь сквозь снежную бурю. Но замёрзшие крылья отказались служить ей и с прощальным криком упала она прямо в ладони дремавшей богини. Эостра вздрогнула и проснулась.

Жалостью наполнилось сердце богини при виде бездыханного птичьего тельца:

— О, вестница плодородных времён, это моя вина, что холод убил тебя. Мне нужен другой помощник, такой же надёжный и быстрый, но способный выжить в морозы…

Сказав это, Эостра свои горячим дыханием вернула замёрзшую птицу к жизни, но в виде… зайца! И вот шустрый зверь в меховой шубке уже запряжен в колесницу богини и мчит её к людям.

— Разжигайте костры! Встречайте весну! Время плодиться и размножаться вернулось…

Богиня Эостра не забыла, что когда-то её пушистый помощник был пернатым. Она даровала волшебному зайцу возможность раз в год нести яйца, как птица. А чтобы повеселить свою спасительницу, благодарный пасхальный заяц несёт яйца не простые, а разноцветные…

Утро старика Лунга началось с неприятного открытия: витражные окна его ресторана оказались размалёваны ядовито-жёлтыми надписями «коронавирус».

Старый китаец опустился за столик у входа. Надо было приниматься за уборку, но руки не поднимались.

Лунг сидел и вспоминал, как они с женой открыли своё заведение много лет назад. Вначале обслуживали только своих, а потом расширились. Времена поменялись: люди стали больше путешествовать и интересоваться экзотическими блюдами. Восточная кухня превратилась в тренд, и Лунг даже несколько раз устраивал мастер-классы для местных домохозяек по приготовлению своей фирменной ароматной лапши с говядиной. А теперь вот такое…

Старик пришёл в себя от резкого звука хлопнувшей двери и сердитого голоса младшего внука, пятиклассника.

— Дед, они сорвали с меня наушники и кричали мне в лицо: «Убирайся отсюда, жёлтая зараза! Вы жрёте крыс и змей, вы живёте в грязи, вы — ходячий вирус!» Мои одноклассники словно сошли с ума за один день. Не пойду больше в школу.

Старый Лунг почувствовал, как закипает кровь, но привычка сохранять лицо в любых обстоятельствах взяла верх.

— Пойдём наверх. Сегодня я буду твоей школой. Расскажу тебе о чудесных изобретениях, подаренных миру нашей нацией. Ты знаешь, что зубные щётки и туалетную бумагу придумали много веков назад в Китае?..

101 сообщение в WhatsApp за ночь! Было страшно взять телефон в руки — похоже, что-то стряслось.

Но нет. Ленусю всего лишь добавили в группу «25 лет спустя», где бывшие одноклассники активно обсуждали кто, с кем и как.

Сама она распрощалась с маленьким горняцким посёлком сразу после окончания школы и поддерживала редкую связь только с соседкой по парте. Со всеми остальными интересы разошлись ещё в школьные годы.

Чуть позже к Ленусе пришёл не страх, но ужас, когда из сообщений стало ясно, что из 30 одноклассников шести уже нет в живых. Ещё пятеро бухают так, что практически тоже превратились в трупы. Четверо отсидели. Трое стали инвалидами. Двое похоронили своих детей. Одна стала депутатом, а все прочие ведут более-менее нормальную человеческую жизнь…

Я — жертва. Жертва счастливого детства…

Меня и тысячи совершенно идентичных мне собратьев сшили на фабрике в Китае. На моё производство потратили ресурсы: пошивочные материалы, электроэнергию, воду, человеко-часы. Несмотря на все затраты, моя себестоимость стремится к нулю. Спасибо массовому производству на радость потребителям!

В один прекрасный день меня запаковали в пластик, закрыли в коробку, поставили в контейнер, погрузили на корабль… Ура, я прибыл в большой город!

Увы. Я долго сидел на полке в магазине, не в силах привлечь к себе благосклонное детское внимание. Через год меня выкинули в огромную металлическую корзину с надписью «Распродажа 50%». Оттуда меня выудили взрослые руки, и целых три часа я был беспредельно счастлив. Я мечтал, что обрету любящее детское сердце и настоящий дом…

Увы. Меня подарили ребёнку, у которого и без меня уже всё было. А я так хотел стать героем! Я так хотел быть любимым…

Увы. В один печальный день меня и полсотни других несчастных погрузили в пластиковый мешок и вывезли на свалку…

Я не знаю, как я оказался в океане. Любопытные дети из рыбацкой деревушки заметили меня на пляже после шторма: вонючего, обросшего моллюсками, потерявшего весь геройский облик. Но им я тоже не нужен…

Я сижу на берегу, заваленном мусором, и думаю:

— Сколько игрушек требуется ребёнку для счастливого детства?

Посмотрите на мой рисунок. Что вы видите? Давайте я вам расскажу.

Этот рисунок про моего папу. Рождественской ночью он едет домой. Ко мне и маме. Он знает, что мы его ждём и поэтому он не торопится — ведь зимние дороги опасны. Тише едешь — дальше будешь! Папа едет издалека, везёт гостинцы от дедушки и бабушки. Спорим, что на дне пакета спрятаны зайцы-леденцы и медовый пряник с айвовым повидлом? Для меня.

Папа за рулём уже третий час, и хотя музыка скрашивает долгую дорогу, постепенно наваливается усталость. Он останавливается отдохнуть и выпить горячего кофе.

Папа любит чёрный кофе, без молока и сахара — крепкий, как он сам. Я пока ещё ни разу не пила настоящий кофе (мама позволяет мне только слизывать пенку со своего капучино), но папа говорит, что самый вкусный кофе заваривают во Вьетнаме. По его словам, уровень крепости — «вырви глаз!», и я представляю себе маленьких одноглазых вьетнамцев, несущих корзины бананов … Так, я отвлеклась, это сюжет для другого рисунка!

А сейчас папа сидит в кафе, греет ладони об стаканчик ароматного кофе и смотрит на небо. Однажды он пообещал мне подарить луну, но её очень трудно поймать: она то растёт до размера огромного колеса, то истончается до остроносого месяца. Мой папа — мечтатель. Хотя он давно уже взрослый…

Мама разглядывает мой рисунок и улыбается: в астрономии её дочь не сильна, ковши сестёр-медведиц смотрят не туда, куда надо. Но это не имеет значения, потому что сегодня я рисую тепло любви, а не карту звёздного неба…

PS: работа Дарины участвует в конкурсе рисунков (для оформления кофейных стаканчиков сети заправок WOG). Вы можете поддержать Дарину, пройдя на ссылке и нажав «сердечко» https://dyvokava.wog.ua/?page=5#830

Расстроенная мама укоризненно смотрела на сына. Нашкодивший сын понуро смотрел на маму. Когда тебе почти пять лет, то ты сразу понимаешь, что опрокинуть на пол старинные часы — это плохо.

Мама первой нарушила оцепенелую тишину над осколками:

— Блин, что скажет папа?

До того молчавший с осознанием вины сын вдруг встрепенулся и заревел в голос. В глазах мальчугана сверкали обида и непонимание:

— Мама! Я — не блин!!!

И столько искреннего негодования было в голосе неиспорченного русским языком мальчика, что мама опустилась на колени, обняла сына и, сдерживая смешинку, пылко зашептала ему в ухо:

— Никакой ты не блин, ты — моё солнышко. Всё, вытирай слёзы, пошли за веником, а разговор с папой я беру на себя…

Праздник. День знаний. Любимая школа. Нарядные люди, цветы, конфеты, улыбки…

Террористический акт. Мы — тысяча сто двадцать восемь заложников. Люди низведены до скотов. Жажда, страх смерти, первые трупы…

— Почему вы держите наших детей?!
— А почему ваша страна убивает наших детей?

Политические требования. Ложь в телевизоре. Террористы отпускают женщин с младенцами. Переговоры идут. Штурма не будет: там дети…

Провокация извне. Первые взрывы. В спортзале пожар. Приказа тушить огонь нет. Власть наблюдает…

Штурм. Спецназ зачищает школу. В бой идут танки. Мы из разбитых окон машем руками: не стреляйте, мы живы!..

Приказ дан пожарным через два с половиной часа. Сто шестнадцать из нас сгорели в спортзале, сто девяносто шесть погибли от пуль и снарядов…

Мы — жертвы Беслана. Пятнадцать лет мы смотрим с небес и нам страшно:

— Что же не так с нашей страной, если правда о нас неугодна?

А ты знаешь?