Ты садишься за стол…

Неважно: это завтрак, обед, ужин или просто чашечка кофе.

Неважно: ты один за столом, с семьёй или с друзьями.

Ты садишься за стол…

Важно: отложи смартфон в сторону, он тебе не нужен сейчас.

Важно: оцени сервировку стола, накрытого для тебя с любовью.

Важно: насладись вкусом пищи, сделанной для тебя с любовью.

Важно: поблагодари людей, которые приготовили для тебя эти блюда с любовью.

Важно: будь признателен природе, дающей тебе свои вкусные дары с любовью.

И самое важное: получи удовольствие от общения с людьми, которые разделяют с тобой это время.

Когда ты садишься за стол с любовью…

Я — иностранка в царстве мужчин.

Это странное место. Здесь нет ни одной женщины, кроме меня. На улицах, в офисах, в ресторанах и кафе — одни мужчины. Они разговаривают, жмут руки, ведут торговлю, наливают чай, смеются.

Всё, как везде, только на всю округу — ни одной женщины. Кроме меня.

Цветные камни — мужской бизнес. Я здесь — чужеродное тело. Меня терпят и немного боятся. Я на равных торгуюсь с мужчинами и плачу наличными. Ко мне обращаются подчёркнуто вежливо — «мадам». Это меня смешит.

Я пытаюсь представить, какие у этих мужчин мамы, сёстры, жёны, дочери. Это сложно. Мне кажется, что они все — плоть от плоти друг друга…

Какой он, праздник середины осени? Как она приходит, зеркальная Луна?

К вечеру малыш Минь превратился из непоседы в задумчивого молодого человека пяти лет. Он забрался на тумбочку у окна, облокотился на подоконник и созерцал тёмное небо в ярких звёздах. Минь ждал Луну.

Малыш был взволнован. Из его детской памяти бесследно стёрся прошлогодний Праздник середины осени, и он был исполнен решимости увидеть и запомнить всё. Мама рассказывала, что с Луны спускается жемчужный Заяц и дарит детям особенные пряники с семенами лотоса. Пряники ароматные, жёлтые и круглые, как сама Луна.

Мысль о праздничных сладостях привела малыша Миня в умиротворённое состояние. Он уснул.

Мама зашла поцеловать сына на ночь. Малыш спал на тумбочке, положив голову на подоконник. Сладкая улыбка на детском лице сияла в свете зеркальной Луны…

Рэю не спалось в номере аэропортовской гостиницы. Время от времени он вставал, чтобы почитать в интернете обновления прогноза погоды и с завистью проводить взглядом удаляющиеся огни самолетов.

Самолёты продолжали взлетать всю ночь, унося пассажиров прочь от неумолимо приближающегося тайфуна. Рэй жалел, что ему не удалось пробиться на борт даже с билетом бизнес-класса: полчаса ругани по телефону с представителем авиакомпании нисколько не помогло поменять дату вылета.

К утру порывы ветра превратились в настоящий ураган. Дождь лил как из ведра. Рэй перекинулся парой фраз с соседями по гостиничному завтраку (ужасная погода, не правда ли?), выпил свой утренний кофе и направился к выходу.

Двери оказались забаррикадированы мешками с песком. Для любителей перекура было оставлено открытым маленькое окошко.

Наблюдая за бушующей стихией, Рэй вдруг почувствовал, насколько ему мила твёрдая земля под ногами. Он точно знал, что совершенно не хочет оказаться сейчас в воздухе…

Себя ощущаю тем же. Я — постаревший мальчик, только всё вокруг изменилось.

Вроде недавно возил сына на море в первый раз — а ведь прошло 20 лет. Вроде недавно купили квартиру — а уже прошло 15 лет. Вроде совсем недавно бросил опостылевшую работу — а пролетело уже почти 10 лет. Все одноклассницы превратились в толстых тёток, кроме одной, которая так и осталась первой и недоступной красавицей.

Папа умер, мама стала божьим одуванчиком, а я — всё тот же мальчик, когда не смотрюсь в зеркало.

Эх, нафиг эти грустные мысли, поеду-ка я сам на море! А потом рвану в любимую Грузию и там встречу свой очередной, прилетевший как стремительная ракета, день рожденья. Напьюсь вина из квеври и не буду думать о приближающейся осени года и осени жизни…

В семье Малковых единственными атрибутами роскоши были наборы чешского хрусталя и столовый сервиз тонкого китайского фарфора на 12 персон. Эти предметы занимали целый шкаф в гостиной на видном месте, чтобы приходящие гости сразу понимали, что Малковы не лаптем щи хлебают.

Доставалась драгоценная посуда только по особым редким случаям, и пыль с неё вытиралась с особой бережностью…

Семья мирно завтракала на кухне, когда из гостиной раздался ужасный грохот. Все бросились туда. Зрелище было потрясающим: под тяжестью хрустальных ваз оборвалась самая верхняя полка. В падении она обрушила все остальные полки с такой силой, что ударной волной выбило также и стеклянные двери шкафа.

На ковре в солнечном свете переливались бриллиантовым сиянием осколки роскоши семьи Малковых. Не осталось ни единого целого предмета…

С тяжёлыми мыслями о бренности всего земного Малковы вынесли из квартиры 12 полных вёдер хрустально-фарфорового мусора.

Я стою на берегу озера. Я изнемогаю. Проходящий мимо рыбак узнаёт меня:

— Господин министр, что вы делаете здесь, вдали от столицы?

— Я оставил столицу. Мы движемся к краху. Мои коллеги погрязли в коррупции, а я чист. Мои коллеги потеряли ум в пьяном угаре, а я мыслю трезво.

— О, вы нагнетаете. Вернитесь в столицу, будьте как они, говорите с ними на их языке. Постепенно они поймут, что были неправы.

— Увы. Я искренне пробовал донести до них голос разума. Мне жаль. Мы все плохо кончим.

Рыбак ушёл, а я остался на берегу озера. Я набил карманы тяжёлыми камнями и вошёл в воды истории…

Сегодня, по прошествии 2256 лет, мои стихи и рассуждения считают вершиной мысли моей цивилизации. Хотя сама цивилизация погибла через 25 лет после моей смерти, как я и предсказывал…

1. Я иду по улице. На тротуаре — яма. Я падаю. Я растерян. Это безнадёжно. Я не виноват! Уходит целая вечность, чтобы выбраться из ямы.

2. Я иду по той же улице. На тротуаре — яма. Я притворяюсь, что не вижу её. Я снова падаю. Я не могу поверить, что опять оказался в том же самом месте. Но я не виноват! По-прежнему уходит много времени, чтобы выбраться из ямы.

3. Я иду по той же улице. На тротуаре — яма. Я вижу её. Но всё равно падаю — это привычка. Но! Мои глаза открыты. Я осознаю, где я нахожусь. Это моя вина! Я немедленно выбираюсь из ямы.

4. Я иду по той же улице. На тротуаре — яма. Я обхожу её.

5. Я иду по другой улице.

— Как меня всё достало!

— Пойми: это ты суетишься. Учись терпению.

— Меня все бросили!

— Пойми: это ты чувствуешь себя одиноким. Учись самостоятельно стоять на ногах.

— Меня все раздражают!

— Пойми: это ты испытываешь озлобление. Учись прощать и сочувствовать.

— Меня все используют!

— Пойми: это ты позволяешь собой манипулировать. Учись брать ситуацию в свои руки.

— Я их всех ненавижу.

— Пойми: ненавидеть — это твой выбор. Учись любить. Безусловно.

— Это меня пугает.

— Пойми: это ты испытываешь страх. Учись мужеству и переступи через свои опасения.

— Я не могу это контролировать!

— Пойми: это ты чувствуешь себя бессильным. Учись отпускать и двигаться дальше.

Я — озеро.

Мою поверхность легко возмутить. Задувает ветер — бегут волны. Мальчишки бросают камни — по воде расходятся круги. Проезжает повозка — со дна поднимается муть. Во мне отражается всё, но я всегда остаюсь собой.

Учитель послал ученика к моему берегу за водой. Тот вернулся с пустым кувшином:

— Учитель, вода очень грязная!

Учитель отправил ученика обратно. Тот опять вернулся ни с чем:

— Учитель, вода слишком мутная!

Учитель снова послал ученика на берег. Тот принёс полный кувшин чистой воды. Учитель спросил:

— Что ты сделал с водой?

— Ничего.

— Так. Ты просто позволил ей быть и она стала собой.