Не бойся начать жизнь с начала.

Ведь каждая жизнь рождается из любви…

Некоторые жизни можно повторить.

Некоторые жизни можно получить в обмен на другую жизнь.

Питаясь любовью, новые жизни расцветают каждое мгновение.

И… и…

В любое мгновение твоё дыхание также может угаснуть.

Они — вечная пара.

Рождение и смерть. В жизни — это обычная пара любовников.

Полюби себя. Роди себя заново. Будь.

Наверное, со стороны это выглядело смешно: сорокашестилетний бугай зовёт маму. Но мне было всё равно, как я выгляжу. Восемь минут и сорок шесть секунд колено полицейского безжалостно давило мою шею. Последние две минуты были лишними: уже на седьмой минуте я перестал сопротивляться и хрипеть.

Обеспокоенные зеваки, не отрываясь от видеосъёмки на своих мобильных телефонах, потребовали полицейских проверить мой пульс. Пульса не было. Через час, в окружной больнице, меня официально объявили мертвым.

… Двадцатку, которой я расплатился в магазинчике и которую парнишка-продавец счёл поддельной, подшили к моему делу как улику. Седьмой президент США сурово взирает с купюры, как будто он точно знает цену моей чернокожей жизни…

Стоять на кладбище под накрапывающим дождём было неуютно. Апрельский туман запутался в верхушках мокрых деревьев, создавая атмосферу зябкой унылости и потерянности. Казалось, что весна здесь и сейчас остановила свой жизнеутверждающий ход.

Братья не виделись давно, после похорон матери. Она ушла восемь лет назад, тихо угаснув после скоропостижной смерти второго мужа, Лаврентьича.

Первые пять минут у нового надгробного памятника прошли в молчании. Наконец старший брат с нескрываемой злостью выдавил из себя:

— Почему ты меня не спросил?

— Ты бы не захотел… А она его любила. Лаврентьич её на руках носил!

— А как же отец? Ты его предал!

— А ты его вообще помнишь? Вечно пьяного, злого, бросающегося на мать? Водка нашего папашу вовремя убила, а то я бы сам его прикончил. А мама расцвела с Лаврентьичем, он ей настоящую жизнь подарил!

С фотографии на памятнике, из ореола потустороннего счастья, на братьев смотрели улыбающаяся мама и её поздно обретённая вторая половинка — Лаврентьич…

Это было давно…

Бубонная чума прокатилась с Востока на Запад, не щадя ни богатых ни бедных, собирая дань молодыми и старыми, оставляя города и деревни безлюдными…

Немногие оставшиеся в живых прозябали в страхе и недоверии. Караваны остановили свой путь, оазисы опустели: торговать было нечем и не с кем…

Вот тогда-то всемогущая римская империя и решила добить ослабевших противников: к нарывам бубонной чумы добавилась кровь безжалостной бойни за остатки былых сокровищ…

Однажды Мухаммед, арабский торговец, искавший покоя от жарких сражений в далёкой пещере, был испуган внезапным видением.

— Ты — посланник единого бога! Твои откровения дадут людям силу.

Дома жена привела его в чувство: «Я верю словам твоим. И я верю в единого бога и в то, что ты — последний пророк его. Говори!»

Измученные чумой, разорённые кровавыми войнами люди услышали призыв Мухаммеда объединиться в поиске единого бога. Укреплённые новой верой, прогнали они ненасытных захватчиков. Воздух очистился…

Так однажды весной на земле, унавоженной чумой и кровью, взошла мировая религия…

Льюис влюбился в Шри-Ланку с первого взгляда и не сомневался, что райский остров отвечает ему взаимностью: на продаже цейлонских сапфиров он заработал своё состояние. Как никто другой, Льюис разбирался в цветах и оттенках и обладал безошибочным чутьём, какой именно камень произведёт фурор на аукционе.

Самоцвет для свадебного подарка своей Монике он приметил на рынке в Ратнапуре — сапфировой столице Цейлона — и яростно торговался за него две недели, пока хозяин камня не уступил. Удивительный сапфир цвета утренней зари — падпараджа — стал семейным талисманом. Моника сама придумала камню оправу в виде лепестков лотоса и, смеясь, сказала, что подарит своё заветное кольцо дочери на свадьбу.

Но бог дал им только сыновей — четырёх чудесных мальчиков, которые вслед за родителями влюбились в райский остров. Шри Ланка стала их вторым домом: солнце круглый год, бескрайние пляжи с неумолкающим прибоем, доброжелательные люди, чайные плантации и, конечно же, легендарное месторождение Эль-а-Хара и знаменитый рынок драгоценных камней в Ратнапуре.

То была идея Моники: построить в Ратнапуре детский госпиталь в знак благодарности к Шри Ланке, которая так щедро делилась с ними своими богатствами. На открытие они приехали всей семьёй и Моника по-детски расплакалась, увидев, что горожане написали над входом — «Госпиталь Святой Моники». Она была по-настоящему счастлива…

PS: Моника Аллен стала одной из 253 жертв пасхальных терактов на Шри Ланке. Льюис похоронил её вчера вместе с заветным кольцом в виде лотоса с удивительным цейлонским сапфиром цвета утренней зари…

Целый день Леночка ждала от него звонка. Или хотя бы сообщения. Не дождалась.

Целый день он думал о другой. Она не ждала от него ни звонка, ни сообщения. Она умерла. Мама умерла ровно четыре года назад.

Когда мама умерла четыре года назад, он не позвал Леночку на похороны. Хотя мама, наверное, не возражала бы: она по-своему даже любила её, единственную женщину рядом с сыном в последние десять лет.

Для Леночки же, долгие годы делившей с ним беды и радости жизни, это так и осталось обидной загадкой: почему он отвергает её любовь и поддержку в скорби по матери?

Сколько я жил?

…Сумасшедшая скорость. Столкновение. Взрыв. Слияние сперматозоида с яйцеклеткой.

Каждую секунду своей жизни я знал, что меня любят. Мама и папе было по 35 лет, когда они осознали, что им нужен Я. С момента зачатия мама превратилась в драгоценный сосуд, который папа боялся разбить. А мама боялась больниц…

Как они были счастливы эти 38 недель! Как они хотели самого радостного, безболезненного появления на свет для меня! За месяц до самого важного события своей совместной жизни они нашли духовную акушерку для домашних родов. Мама доверилась ей безоговорочно.

Папа же напрягся: духовная акушерка постоянно оказывала психологическое давление и требовала денег. Ради меня и мамы папа терпел.

Духовная акушерка заставляла маму подниматься в 7 утра, часами ездить на велосипеде и практиковать задержку дыхания. Мама уставала, страдала бессонницей и верила в лучшее. А мне было плохо. Я задыхался.

Через 68 часов родов я вынырнул на свет из маминого измученного лона. Слабый, но живой. О, счастье — капля молока из маминой тёплой груди! О, нежность — прикосновение папиных дрожащих рук!

Я жил ровно 88 минут. Мой остывающий мозг слышал отчаянные крики родителей и резкие угрозы духовной акушерки:

— Не смейте идти в полицию. Закопайте плод и забудьте!

Я стал ангелом…

Мама, я лечу… Я в небе! Я набираю скорость и поднимаюсь всё выше и выше. Я — вольная птица.

Мама, всю свою жизнь я был храним твоим любящим сердцем. Ты молилась о моём счастье и мечтала вырастить меня вольной птицей.

Мама, не надо меня бранить. С твоим молоком я впитал истину, что нет счастья в неволе. Теперь я сам выбираю свой путь. Я сам выбираю высоту своего полёта. Я сам выбираю свою стаю. Я стал вольной птицей.

Мама, не плачь. Герои не умирают. Чужие руки похоронят меня в дальнем краю. Подними взгляд от безмолвной могилы в небо. Я лечу. Я — вольная птица…

Я иду по дороге, вымощенной черепами. Мне не страшно и не грустно. Своими босыми ногами я ощущаю все возможности, все жизни, которые я могу прожить на этой Земле. Я осознаю, что миллиарды людей прошли этой дорогой до меня.

Легко поддаться страху смерти. Но бояться до такой степени, что это разрушает удовольствие от жизни? Нет! Наоборот, я иду по жизни так, как мне нравится. Я иду так, чтобы это приносило пользу другим. Я иду так, чтобы наслаждаться жизнью здесь и сейчас, потому что все мои переживания эфемерны, а будущее не гарантировано.

Каждый новый шаг вдохновляет меня сделать что-то доброе, значительное, достойное — то, что останется после меня…

Не имев ничего в своём детстве, сколотившие состояние родители ни в чём не отказывали Максу. Частная школа, фирменная одежда, новейшие гаджеты, заграничные путешествия — всё было доступно.

На совершеннолетие Макс получил в подарок давно вожделенный спортивный автомобиль. Благодаря папиным связям, вместо обычного номера он подцепил надпись «Я опаздываю» и гонял по окрестностям, вызывая восторг у местных девчонок и зависть у пацанов.

В конце концов родители решили, что пора отправить мальчика учиться в университет попрестижней. На прощальную вечеринку собралась вся золотая молодёжь города. Гудели в модном клубе до полуночи, а потом отправились кататься. На скорости 260км/час машина с хвастливой надписью вылетела на крутом повороте в вечность, оборвав жизни Макса, его девушки и лучшего друга.

Так похоронным маршем закончилась безбашенная вечеринка. Убитые горем родители воздвигли на могиле сына фигуру скорбящего ангела с эпитафией «Невозможно опоздать в рай»…